Граф Треугольник

Обещанного три годи ждут, необещанного - девять лет. Рецензии на знаменитый альбом Бориса Гребенщикова и "Аквариума" "Треугольник" никто никому не заказывал и тем более не обещал. Пластинок никто не выпускал, откуда же взяться творческому анализу? Но "АА" как раз умеет откопать то, чему неоткуда взяться. Эти заметки девятилетней давности написаны недавно, что подтверждает лишь нетленность и вечность объекта "Аквариума" с БГ внутри.

"Когда стоишь на голове - мир видится поновому прекрасным" - эти слова я нашел у: Г. Честертона, дзенских авторов, Л. Кэрролла. "Треугольник" был записан в 1981 году При участии С. Курехина и джазового барабанщика А. Кондрашкина. Жанр альбома трудноопределим. "Треугольник" вмдится мне фрагментом этакого повсеместного карнавала, где веселятся даже гробы (и особенно - они).

"Сторона жести", первый акт "'Треугольника", Самый всенародный "Аквариум", отмечаемый в лучшую сторону даже прапорщиками СА, - это обильные возлияния гению Игры. веселая пляска по жести, бардак. Это очень народный в широком смысле, свободный от комплексов, пристрастия, не искаженный никакой оптикой взгляд на жизнь, веселое мировосп-риятие здоровых людей (конечно, с малой толикой аквариумизма). Бодрость духа и грация. Первое отделение открывается заупокойным коаном "Корнелий Шнапс", крайне безнадежным по своей философии, но от этого не менее веселым. Неприкрытый пессимизм, следует по-нимать наоборот, понимать прямо, не понимать никак. "Поручик Иванов", одна из самых тонких штучек альбома, как ни странно, - марш, и даже военный марш, невзирая на клопов и мух, появляющихся .в последнем куплете. Следующая пленка задом наперед, названная "поэзией", - абсурд крайний. "Штёр, штёр",- говорит вывернутый наизнанку голос БГ, и если кто еще не распрощался с обыденным мозгом, слушая "Треугольник", то ему дается незаменимый совет.

Сокрушительный идиотизм "Солдатского марша", который должны ненавидеть все власть имущие и власть любящие, аранжированный грохотом пушек и свистом картечи, вдруг сменяется кукушкой и соловьем в качестве предисловия к "Старику Козлодоеву", идеальной, как мне представляется, песне десятилетия. Мы в странном саду - передохнем, умерим взятый разбег. Все Козлодоевы - снизу доверху!" - захотелось воскликнуть по прослушивании песни, переиначивая Чернышевского. Над этой песней хочется медотировать и медитировать. Я гадаю: почему именно "Козлодоев" для меня - центральная песня эпохи? Может, виноват "социальный момент" - "кумиром народным служил Козлодоев", - столь жестко и намертво вплетенный в ткань песни? Да, он. Может, то обстоятельство, что песня затронула центральный узел человека любой эпохи разложения, его единственный микрокосм и решающую точку скрещения всех морально, социально, бытийственно значимых для него проблем - Половую Систему? Притом с наглядностью сюрнатуралистической? Несомненно. Взглянем так: поскольку БГ - чистый лирик и, кроме как о себе, ни о чем писать не может ("Мы все поем о себе, о чем же нам петь еще?"), приходим к мысли, что старик Козлодоев есть сам Борис Борисович, поймавший себя на преувеличенном интересе к слабому полу, накинувший себе годков 20 и путем вычитания из себя всего остального o получивший этот неприглядный образ. Итак, Козлодоев, одна из модификаций БГ, начинает, как пушкинская Татьяна, жить собственной жизнью и настолько отдаляется от своего создателя, что БГ, ничем для себя не рискуя, отправляет его в сортир в мокрых брюках... Значительная роль в "Треугольнике" отведена деревенской теме, трактуемой как два пьяных тракториста на бугре в окружении утробно-коровьих мычаний. Бог Игры или граф Треугольник тайком подсовывает одному из них "пьесы" Сартра, а другому насылает наваждение - воспоминание предыдущего воплощения, и он ПОРОЙ (авторский ключик и главное слово строки) начинает жарить на баяне Карлоса Сантану.

Лунатическая часть альбома - "Сторона Бронзы" - не столь общенародна вследствие специфики предмета (мистика), но не менее весела и совсем не серьезна. Тягучий дурман виолончели Гаккеля. Бульканье изощренной ритмсекции. Буддистские расслабляющие благоухания. Симметричное портвейну подсознание. Ампутация рассудка. А в общем, все довольно темно, как на дне глубокой реки, с бронзовым отливом наверху от дальнего солнца.

Итак, "Треугольник" - мир, поставленный на голову, к тому же съехавший с оси и основательно встряхнутый. Если ставить эту работу БГ и его друзей в определенную традицию (а жанру "Треугольника" можно дать лишь отрицательные определения: это ни то, ни другое, ни третье), то надо сказать: подмеченное А. Вознесенским сходство с поэтикой ОБЭРИУ верно лишь настолько, насколько оба они причастны традиции народного карнавала. Само по себе сходство уместно лишь на уровне метафоры, поскольку творчество "Аквариума" - внепоэтическое. Это мир наоборот, где на 40 минут отменены страхи перед вышестоящими, иерархия верха и низа, этикетные нормы. А я, заканчивая свою этюду, замыкаю электрическую цепочку: "Когда снова вернешься на ноги, мир видится вдвойне прекрасным".

Василий Соловьев.
подпись к фотографии:
ПУБЛИКУЕТСЯ ВПЕРВЫЕ
Самый-самый последний-последний снимщк
Бориса Гребенщикова.
Отснявшись, он уехал в Англию
"Собеседник" № 32, август 1990