"Б.Г."

Случилось так, что ко всем существующим нынче нашим делениям — на западников и славянофилов, на сталинистов и прогрессистов, на сторонников перестройки и безнаказанных неутомимых борцов с ней — мы делимся еще и на тех, кто знает, что обозначает эта монограмма— "Б. Г.", и тех, кто этого не знает.

Знать или не знать эту монограмму ни хорошо и ни плохо. Лично я совсем недавно даже и не догадывался о ее существовании и вовсе не ощущал себя культурно обделенным. Впрочем, сразу скажу, что сегодня я знаю, что кроется за этими буквами, и благодарен за это судьбе.

Спросите молодых, что такое "Б. Г.", и они ответят вам сразу. Спросите тех, кому тридцать и больше,— пожмут плечами. И в этом тоже грустное свидетельство бесчисленных наших делений. В этом случае — на отцов и детей.

Не стану дальше интриговать. "Б. Г." — это Борис Гребенщиков, как сказано в авторских примечаниях к картине "Асса", "русский советский поэт и композитор, руководитель группы "Аквариум". Для своих слушателей — многомиллионных почитателей и многотысячных противников— он "Б. Г.".

"Б. Г." — бог, от него сияние исходит"— это тоже из "Ассы" и тоже, как и примечание, не выдумано. Так ответил на одном из первых посещений мной Гребенщиковских концертов сосед, наполовину выбритый малый лет шестнадцати. Но есть и другое: "Б. Г." — древнее Магомаева", "Б. Г." — дедушкина радость", "Б. Г." — скончался в тот момент, когда не просек металла", "Б. Г." — на мыло". Это тоже не мной выдумано, это в записках, которые я получил на обсуждениях картины "Асса" в молодежных аудиториях. Конечно, про "бога" были сотни записок, а этих единицы, но когда появлялся на экране титр "композитор Борис Гребенщиков", зал все-таки выл от восторга, при первых звуках "Мочалкиного блюза" вставал и первый куплет пел вместе с экраном, но и о том, и о другом говорю лишь для того, чтобы вы знали, какие серьезные и жестокие страсти кипят вокруг зачастую неведомого нам. Нам давно уже больше ведомо зевотное бесстрастие.

"По-хорошему худой Гребенщиков" — так характеризовал его в аннотации к пластинке Андрей Вознесенский. Когда я впервые увидел Бориса, это единственное, что лезло мне в голову. Познакомились, подали друг другу руки. "По-плохому толстый Соловьев", — представился я и пригласил его написать музыку к "Ассе".

Так мы и продурачились всю картину. Дурачились, конечно, всерьез. И мучились, и тосковали, и ошибались, болели, выздоравливали, ненавидели и любили, но все будто дурачась. Этому научился я у них. Этому научило их страшное время, пережитое нами вместе, но ими, "Б. Г.", его друзьями и продолжателями особенно тяжко — с бесконечными приводами в милицию, оскорблениями, "общественным презрением", обвинениями в тунеядстве, цинизме, антисоветчине. Тогда они и разучились на людях плакать. Они научились смеяться. Они научились мужеству дурачиться в отчаянии. Они научились искусству сберегать любовь.

Я с горечью и завистью пишу "они". Они— это не только "Б. Г.", но и Сережа Африка, Тимур Новиков, Сергей Шутов, Виктор Цой, Михаил Федоров-Рошаль, Лена Зелинская, Дуня Смирнова... Я не перечислю всех представителей культуры "советского андерграунда", которые так щедро поделились своим искусством с картиной. Да и не в картине в конце концов сейчас дело. Дело в том, что, пока мы осторожно и умно ждали, они беззаветно создавали. Они создавали и создали эту культуру, которую мы примитивно и неточно окрестили "советский рок", хотя, в сущности, никакой это не "рок". Настоящий "рок" в Америке. А здесь советская молодежная метакультура сопротивления. Сопротивления бюрократии и коррупции, лжи и ханжеству, мещанству и обуржуазиванию, издевательству над личной свободой и совестью.

Узнав их, прожив с ними почти два года, я полюбил их еще больше, чем сторонне любил за искусство. Это люди исключительных человеческих качеств и высокого гражданского мужества. Потом картина кончилась. Я не стал носить серьгу, надевать три рубашки одна на другую и заплетать косу. Один из основателей и отцов этой культуры, Борис Гребенщиков, так и не превратился для меня в "Б.Г.", остался Борей. Мы собираемся работать дальше. Новая картина никакого отношения к "року" не имеет. Это экранизация романа Б. Окуджавы "Свидание с Бонапартом", исторический мюзикл. Согласились работать над этим вместе, ощутив себя в некотором смысле "старинными братьями по Окуджаве"...

А "Б. Г." — это, конечно, давно уже не только человек, Это цельное, сегодня почти академическое, культурное понятие, знакомство с которым, даю вам слово, обещает восхитительное путешествие в уникальный мир личности, наличие которого одно и определяет древнее и прекрасное звание — поэт.

Сергей СОЛОВЬЕВ

"Советский экран". (Август 1988г.)