Untitled

Отрывок из книги Ника Кона "РОК С САМОГО НАЧАЛА"
Перевод Яна Сандерса
Авторское право: Ник Кон, 1969
Печатается по изданию 1970г.,"Покет букс", Нью-Йорк

Для начала, основы: Боб Дилан родился в Миннесоте в 1941, и звали его Боб Циммерман.

Он происходил из еврейской семьи Среднего Запада, будучи подростком несколько раз удирал из дому, из школы, из колледжа, если верить легенде - а ей можно верить - он в 18 лет пошел "в дорогу", бродяга в романтической битовой традиции, Сэл Пэрэдайз из тинейджеров. Он играл на гитаре, писал стихи, путешествовал. Когда он сменил имя, он назвал себя в честь Дилана Томаса.

Он был фолк-певцом, и, приехав на Восток в 1961, сидел у изголовья умирающего Вуди Гатри. Потом он прибыл в Гринич-Виллидж и завертелся в тамошней индустрии.

Фолк в ту пору переживал возрождение: появилось целое новое поколение, молодое, политическое, резкое, люди вроде Джоан Баэз, Тома Раша и Фила Окса. Они уже основали сильные колонии в Бостоне и Западном Виллидже. Они были радикалами, романтиками. Они были полны веры. Они начали сильное движение и Дилан стал его частью. Он ошивался в барах и кофейнях, и его быстро заметили.

Он был странным. Технически он ничего из себя не представлял -он плохо играл на гитаре и плохо играл на губной гармошке. Он с трудом пел в тон, у него был противный голос - этот голос шел из носа и свистел. Все же, он был странно гипнотичен. Он вертелся в вашей голове. Даже если вы не любили его, он волновал вас.

Что до его песен, то начало бшю неплохое - они были против войны, против истеблишмента и против денег, и были полны простых решений. Стилистически, они были- смешением очень многих вещей -фолк/блюз, бит. дадаизм, Вуди Гатри, Роберт Джонсон,Аллен Гинзбер, Большой Джо Вильямс и Рамбо,- "Откройте ваши уши" - говорил Дилан. И вы почувствуете влияние.

Пропаганду в сторону - он был впечатляющим певцом. У него были воображение, энергия, хорошие слова, живое чувство образов, и, придя ниоткуда в возрасте 20 лет, он был очень оригинален. В Гринич-Виллидже он стал предметом культа. Он стал возвышаться, и появились люди, называвшие его гением и пророком.

Он был красив. У него были вьющиеся волосы и гладкая кожа. Он казался стыдливыы, переминался с ноги на ногу, и вежливо себя вел. Порой все менялось, он становился грубым, но в основном он был удивительно очарователен. Аллен Гинзберг считал его красавцем, Джоан Баэз говорила, что у него есть подлинная внутренняя красота.

В этом стиле он взял штурмом Нью-Йорк и стал записывать пластинки, а потом написал Blowing In The Wind, ставшую хитом В испол-нении Питера, Пола и Мэри, и продал много записей. В 1963, ворвавшись на нью-йоркским фестиваль, он стал новым лидером американского фолка.

Но теперь он был больше, чем фолк-певец - он стал важнее, чем были когда-то Вуди Гатри, Пит Сигер ИЛИ Джоан Баэз - потому что прорвался через нормальную фолк аудиторию и вышел на подростков, на детей, которые, возможно, никогда раньше не слышали фолк, но при этом плевать хотели на Топ-Форти и жаждали четкой, полуинтеллектуальной музыки.

Десятью годами раньше они могли быть поклонниками современного джаза: они носили темные очки и вешали в комнатах портреты Берда. Но в шестидесятые джаз стал скучным, или невыносимым, или и то и другое вместе. Дилан восполнил пробел.

Он был молод и красив, и его не сделали: он не был частью никакой системы. Нет, он пришел, такой романтичный, и его песни были полны всеми видами раскола и протеста. Прежде всего, он пускал в ход слова: его песни шли дальше лозунгов рок-н-ролла типа "ауп-бопалубоп". Впервые он дал ребятам песни, которые действительно что-то значили, которые выражали бунт через что-то большее, чем просто "красный петух", и многим ребятишкам это понравилось.

По всем этим признакам, из Дилана мог получиться отличный герой, и к 1964 году он стал рупором протеста подростков во всем мире. А протест подростков в 1964 году был свиреп.

В старое время, во времена Синатры, Джонни Рэя и Элвиса, поп-протест был, как кирпич, запущенный в окне: мой отец кретин, я ненавижу его, я ненавижу тебя тоже, я разобью твою рожу.

К '64 году этот бунт выжил в группах вроде Роллинг СТОУНЗ и ХУ, но теперь к нему присоединилось нечто новое, более рациональное - отказ от всего американского -образа жизни, от его глупостей, войн, гетто, героев и негодяев.

Конечно, это было возможно в блестящих обобщениях, очень наивных, но не терявших от этого смысла. Все это имело вес, потому что теперь так думали уже не малочисленные интеллигенты, а обычные ребята, миллионы обычных ребят.

Вот таким образом Blowing In The Wind стала популярной песней. Первой популярной антивоенной песней. Правда, это ВОЗМОЖНО, худшая из песен, написанных Диланом, смущающая своей незрелостью, но это было не главное: она поменяла все представление о том, что может и что не может быть приемлемым в хите. Внезапно, авторы песен смогли пойти дальше трехаккордной лирики. Они смогли теперь думать. Они смог ла говорить, что думают.

По всем понятиям, это был мощный прорыв, и всякие люди устремились в него. БИТЛЗ, РОЛЛИНГ СТОУНЗ, Сонни и Шер, Донован, П.Ф.,Слоан- все стали делать песни, которые были немыслимы раньше, все стали заниматься политикой, философией и общественными пророчествами. Конечно, большая часть всего этого была лишь забавой, большая часть этого была глупостью, но это продвинуло рок ко второй его фазе и убило рок-н-ролл, золотой век примитива.

Теперь поп стал нечто больше, чем какой-то автозвук. Он развил.претензии, стал формой искусства, даже религией, и все это двинул вперед Дилан.

В то время, как БИТЛЗ и РОЛЛИНГ СТОУНЗ оставались тем, чем они всегда были, Дилан писал стихи и зарабатывал на них славу. Плохие стихи, хорошие стихи - какое это имело значение?! Главное то, что он провел поп через наибольшие изменения со времен Элвиса.

Первые его хиты: "Blowing In The Wind", "Mr.Tambourine Man", были просты, очень просты, но когда к нему пришел большой успех, он перерос свою невинность и музыка стала резче.

На месте миннесотского бойскаута появилось новое лицо - наблюдательное и отстраненное, холодное и часто болезненное. Главное, он стал таинственным, он отгородился от мира, он играл, он менял маски и не позволял никому вмешиваться. Когда он хотел на кого-то подействовать, он смотрел на этого человека без всякого выражения, пока тот не начинал стонать. Он был беспощаден. Да, такая машина могла убивать.

Все же, вперемешку с любительской загадочностью, он был подвержен приступам необычайной нежности, и когда он без всякого принуждения снова становился очарователен, его прощали почти все за все.

Во всяком случае, если перемены сделали его похожим на параноика, они также улучшили его тексты. Не было больше школьных проповедей, не было больше хороших намерений - его песни стали сильнее, острее и злее во всех отношениях. Его мелодии стали менее гладкими, образы - менее очевидными, шутки - менее вежливыми. Вместо этого, он стал резок, самоироничен и мог причинять боль. Он смеялся, обнажая зубы.

Так что он не был космическим гением ( как утверждали его поклонники). Если вас, как и меня, отпугнули звук его гитары, монотонное завывание губной гармошки и сам его голос, вы все же считали его неплохим артистом. Тем более, он становился замечательным поэтом.

По большей части его лучшие песни были и самыми жестокими - те песни, где он давал волю бешеной паранойе, где он только издевался над своими дамами и над собой. Конечно, были времена, когда он хорошо исполнял лирику: "Just Like A Woman", "She Belongs To Me", но куда чаще он издевался. Он казался разочарованным, и это ему шло.

Если более точно - он казался усталым. Его ранние вещи были полны искренностью и самолюбованием, но его новые песни утонули в разочаровании, в чувстве потери. Ему было чуть за 20, но порой он казался побежденным.

А его влияние на поп росло, и на него влияли тоже: он разъезжал в лимузинах, окружал себя прихлебателями, гастролировал с БИТЛЗ, подружился с Джоном Ленноном - короче, делал все, что делает супер-звезда, и в конце кондов, нанял аккомпанирующий ритм-энд-блюзовый БЭГ БЭНД.

К этому времени он ухитрился растерять всех своих друзей среди фолк-музыкантов. Причиной послужило то, что он ушел в поп. Когда он выходил на сцену со своей рок-группой, туристы громко выли.

Это ничего не значило: все, что он потерял, было восполнено широким поп-рынком, который он открыл, и в любом случае его рок-группа сделала ему много добра, появились его лучшие, и, наверное, наиболее сильные песни: "The Times They Are A Changing", "Subterranean Homesick Blues".

В это время, сознательно или нет, он превратился в Элвиса 60-х, далекого и недосягаемого, и почти каждый, кого вы встречали, знал про него какую-то странную историю, чудовищную сагу, которая объясняла все его секреты - только каждая такая история противоречила всем остальным.

Единственное, что каждый мог уверенно сказать - что у него был имидж, большой образ, и в конце '66 он разбился на мотоцикле и целый год приходил в норму. А может, он и не разбивался - есть разные версии. Так или иначе, он скрылся и написал роман "Тарантула", и не виделся ни с кем - ни с газетчиками, ни с людьми из грамзаписи, ни с друзьями - ни с кем.

Когда он появляется снова, он подружился с Джонни Нэшем, певцом в стиле кантри-энд-вестерн, и его влияние сильно чувствуется в "John Wesley Hardin" - первом кризисном альбоме. Там есть несколько прекрасных песен "Dear Loud Lord","Positively 5th Street" - и все это шло по линий, намеченной им ранее, то есть было более болезненным, таинственным, чем всегда. "Отсюда должен быть какой-то выход". Альбом был мрачным.

Теперь сага была почти закончена. Он несколько раз записывался, появлялся на мемориальном концерте памяти Вуди Гатри, и часто показывается - то в Нью-Йорке, то на Западе и проводит вечер или два среди публики. Потом он исчезает снова. Вообще он сидит в Биг Пинке, под Нью-Йорком и не улыбается посетителям.

Как я оцениваю его? Очень просто: никак - он для меня слишком скучен. Под определенным давлением я могу сказать, что он оригинал, что он ищет хорошие мелодии и смешно шутит, что он красив, что его влияние на поп огромно - но я не получаю от него никакого удовольствия. Он отпугивает меня, одним своим звуком.

Как у поэта, у него были моменты великих прозрений - "Gates Of Eden","All Over Now Baby Blue". но куда чаще я нахожу его расплывчатым и сентиментальным. Как пропагандиста, я всегда считал его смешным.

Вообще я думаю, что в этом больше виноваты его поклонники, чем он сам. Если бы его выдвинули просто как хорошего молодого певца, способного стихотворца и сильным образ - все мои симпатии были бы на его стороне. Тогда я все равно не покупал бы его пластинки, но, наверное, никогда бы не отвергал его.

Что я могу принять - это образ Дилана как пророка, как мессии подростков - как всего, во что в нем верят. Я вижу его как небольшое дарование с большими способностями к мифотворчеству - то есть то, чем были Элвис, Джеггер, Моррисон - все, кто поднял рок. Единственный недостаток - то, что Дилан занимался этим больше, чем все остальные.

В любом случае я не пытался сделать какую-либо детальную оценку его музыки или пытаться объяснить его - просто потому, что я не могу сказать о нем ничего серьезного. В моей жизни " МОНОТОНЗ"в одной строчке подразумевали больше, чем Дилан в целой песне. Так на что же я могу надеяться?

Его влияние на поп-музыку остается огромным. Почти каадому он дал толчок - БИТЛЗ и СТОУНЗ, Джими Хендриксу и КРИМ, ДОРЗ, Доновану и БЕРДЗ - и почти все новое, что происходит сейчас, идет от не-го. Попросту он вырастил Рок-музыку. Он дал ей мозги.

В заключение я могу сказать, что он не столько изменил рок, сколько убил один из его видов - заменив этот вид другим. И если убитое им было тем, что я любил - что ж, это вряд ли его вина.