Untitled

= КРИТИЧЕСКАЯ ЗАМЕТКА О КСП
НЕ ТОЛЬКО ПО МУЗЫКАЛЬНОМУ ВОПРОСУ =

Я хочу поделиться своими впечатлениями о знакомстве с одной музыкальной организацией /название ее в чем-то созвучно с другой, более солидной, но не музыкальной организацией/; из чего можно заключить, что речь пойдет о КСП, дословный перевод - клуб самодеятельной песни.

В этот клуб все возраста вхожи, начиная от красношеих пионеров и кончая орденоносными красноносыми пенсионерами. Даже дети дошкольного возраста могут петь там песни, прославляющие нашего общего дедушку.

В недавние времена музыкальной диктатуры и репрессий, я, по совету знакомых, решил попытать легализации в этой доблестной "конторе". Созвонился с одним из вожаков районного отделения клуба /районное отделение клуба на ихнем слэнге звучит весьма демократично - куст/, а, называя вещи своими именами, это просто один из отделов вышестоящей РК ВЛКСМ. Я назвался, меня пригласили на вечер открытых дверей, точнее, вечер знакомства с КСП. И хотя двери были открыты, никто, кроме меня и моего приятеля, знакомиться с ними не пришел. Всего собралось, включая вожака, около 10 человек. Из них один был почти пенсионного возраста, что меня с непривычки насторожило, и трое - четверо хихикающих, восторженно порхающих девиц лет 16-18. В течение часа или больше пили чай за длинным столом, ломившимся от килограммов пирожного, мороженого, пирожков и конфет. Во главе стола восседал вожак. О чем говорили за чаем, не смогу вспомнить даже под угрозой смерти, скорей всего ни о чем, а на фоне властной позы и соответствующих манер вожака и немотивированных восторгов хихикающих девиц все это приобретало какую-то психопатологическую окраску. После того, как я покурил, мне предложили что-нибудь исполнить и выделили одну из стоящих там гитар с нейлоновыми струнами, от которой я, конечно, отказался. Появление из чехла 12-струнки, гармоники на кронштейне и погремушки вызвало у них реакцию, которую вполне можно сравнить с первым приходом Миклухо-Маклая в деревню Новозеландцев-аборигенов, и хихикающие девицы даже проделывали поступательные движения указательным пальцем в сторону моих музыкальных атрибутов. С первых же аккордов, а тем более с первых слов, которые я изрек, я почувствовал, как тяжесть общественного мнения легла на мои плечи. Не оставаясь в долгу, я, со своей стороны, положил на них ответный груз несколько иного плана. Все же, стараясь не раздражать хозяев, я спел всего две песни, потом скромно отложил гитару и спросил их, как им это понравилось. Хихикающие девицы, пенсионер и двое более молодых КСПэшников сразу поутихли, а вожак, смотря на меня, как на человека, сделавшего что-то неприличное, пустился в рассуждения, что, дескать, моя музыка отдает эстрадой, что слова примитивны из-за своей прямолинейности, что нет, дескать, у меня в них художественного образа /о худ. образе см. 2 ч./. Притухшие КСПэшники сразу воспрянули духом и принялись стройно ему поддакивать. Решил продемонстрировать им что-нибудь более наглядное из своего репертуара и снова взял гитару, но, почувствовав, как внутренне напрягся мой приятель и видя его предостерегающий взгляд, положил гитару обратно. После меня выступал "пенсионер". У него почему-то тряслись руки, когда он зажимал блатные аккорды, вперивая взгляд в верхнюю часть грифа, а когда, наконец, запел КСПэшную песню, мне стало его чисто по-человечески жалко. Надо отдать ему должное, он быстро понял свой "статус кво" и, сославшись на то, что не в настроении, отложил гитару. Проводя это, можно смело сказать, собрание, вожак предложил выступить еще одному КСПэшнику /дал слово/. И тот стал довольно технично исполнять песенки проникновенно-задушевно-задумчивым голосом. Песенки были насквозь пропитаны разными художественными образами /см. часть 2/. Хихикающие девицы и "пенсионер" тоненько подпевали ему, а вожак сидел и наслаждался, полузакрыв глаза. Для них это был как бы триумф КСП-фолк над моим примитивизмом. Потом они хором запели песню о комсомольских стройках, кострах, туристах, вроде даже частушки были. Я почувствовал себя словно в молебенном доме секты "скопистов" /ассоциация возникла благодаря прочтению какой-то статьи в научно-популярной литературе о религии/. В конце этого угрюмого шабаша из долга гостеприимства мне предложили что-нибудь еще сыграть напоследок. Но я не отказался. И под непрошибаемо-снисходительными взглядами КСПэшников, находящихся в каком-то евнухоидном кайфе, так заворожившим их, я исполнил, вопреки предостережениям моего приятеля,несколько своих самых крутых вещей. Но тщетно; опиум для КСПэшников исправно выполнил свое назначение.

P.S. Для полноты обзора хочу добавить, что на протяжении всего знакомства КСПэшники упрашивали спеть что-нибудь одну из хихикающих девиц; ей это очень льстило, и она, наслаждаясь всеобщим вниманием не говорила ни да, ни нет, но в итоге ничего не спела.

ЧАСТЬ 2. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ОБРАЗ, КАК МЕТОД БОРЬБЫ КСПэшников С РЕАЛЬНОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬЮ.

Мне приходилось еще несколько раз сталкиваться с этими ребятами, в основном с их вожаком, который, как я понял, все-таки комплексует в разговорах со мной без достаточной общественной поддержки. Один раз даже выступал на КСПэшном смотре-конкурсе, посвященном памяти о 2-й мировой войне. Об этом смотре можно очень длительно иронизировать, гораздо более круто, чем в первой части данной заметки. Скажу только - мне было весело наблюдать, как исполнители урилоподобного вида и взрослые /можно сказать взрослые - 20 и более лет/ люди, какого-то "пионерского" склада характера исполняли наряду с песнями: атомному взрыву - нет, нет, нет, песнями от имени лиц, принимавших участие во 2-й мировой войне, песенки о несчастной любви подзаборно-подворотного уровня, притоптывая при этом. Единственно не противно было слушать одну девицу, которая особо не выпендривалась своим патриотизмом и пела песни на стихи М. Цветаевой или какой другой лихой поэтессы /может, свои/. И это было довольно внушительным, по моему мнению, лучом света в царстве КСПшного смотра.

Теперь несколько слов о прояснении понятия, которым меня попрекали КСПэшники, т.е. о художественном образе /т.н./, как одним из главных аргументов наряду с крайне однообразным музыкальным стилем, творчества КСПэшников. Не такие уж они и тугодумные, как может показаться с первого взгляда, их также многое не устраивает в реальной жизни, также многим они недовольны. Но если рокеры высказывают свое недовольство активным протестом: хиппи - уходом от действительности; панки - издевательски - по...истским отношением ко всей системе ценностей общества и к себе самому, как продукту этого общества /сразу оговорюсь, что рокеров, хиппи и панков в нашем обществе, где сглажены и сокрыты все острые углы, т.е. противоречия, отношения и пр. нет в таком количестве, в каком себя многие ими считают/, то КСПэшники напоминают человека, которого оскорбили, унизили, дали по морде, и он, обиженно уходя домой, шепотом изрекает проклятья. Вот, образно, в двух словах, как я сумел понять КСПэшный худ.образ, который мне долго и доходчиво объяснял "вожак". Может быть, в его несколько осмысленной многоликости и есть та компромиссная золотая середина:

"и овцы целы, и волки сыты" якобы. А может, это предохранительный клапан, вхолостую выпускающий пар "благородной ярости" - шутка /слово "вхолостую" очень неопределенно, правильней сказать "онанистически" или "мастурбационно"/. И все же, говоря словами Б. Гребенщикова /Аквариум/, КСПэшники "... знают - где масло, где хлеб...".