Untitled

Город в бензиновой тряске. Волны машин на проспектах.
Небо затянуто пленкой из целлофана.
Грозно трясется почва с чахлой травою.
Голос Машины звучит постоянно и нудно.
Много ходов прорыла она под землею.
Тянутся толпы в грохочущий зев подземелий.
Поезд, словно сосиску, мясом своим наполняют.
Думают хором простые дорожные мысли.
Там, на перроне, толпа собралась в нетерпенье.
С каждой минутой народ отовсюду стекает.
Вот уже негде ступить, только плыть по течению
Можно. Поезда нет, и всем это кажется странным.
Что там случилось в темном провале тоннеля?
Где же служители станции в черных одеждах?
Где же обычный шум? Неестественно тихо,
Слышно стало дыхание и сердцебиение
Страшно вдруг очутиться глубоко под землей,
Среди тишины, покрывающей шум разговоров,
Мягко давящей биения мыслей дорожных
И порождающих новые мысли - подземные страхи
Что же случилось? Авария? Иль затопленье?
Тщетны догадки, страх лишь они порождают;
Но разум одну за другой с издевательством строит,
Кошмарных фантазий набор им в придачу рисуя.
Лучше убраться отсюда, вот что мне ясно.
Куда же уйти? Я стиснут толпой отовсюду!
Вдруг из тоннеля с подземным блуждающим ветром
Запах ужасный мое обонянье пронзает.
Запах великих помоек и тысячелетних отбросов,
Уничтожающий всякие мысли о радости жизни,
Ржавым гвоздем запершил в моем горле.
Сперло дыханье, из глаз заструилися слезы.
Гадкая вонь меня пропитала, как губку.
Липкому тухлому жиру подобная
К коже пристала, приклеила кожу к одежде;
Сознанье мое раздавило, и в бессилье застыло оно,
Участи тяжкой своей ожидая.
Вот, вслед за запахом жутким, из пасти тоннеля,
Словно из черного рта непригодная пища,
ОТВРАТИТЕЛЬНОЕ СУЩЕСТВО
Выползает по шпалам.
Тело его есть противная скользкая масса
В сине-зеленых пятнах и красных прожилках.
Движется словно толчками, мелко дрожа, и противный
Звук дребезжащий слюнявым подобием рта издавая.
Глаз или органов слуха оно не имеет.
Желтые сальные пятна везде за собой оставляет,
От коих шпалы гниют, за секунду в труху превращаясь.
Мерзко-противно обличье ОТВРАТИТЕЛЬНОГО СУЩЕСТВА,
Но внутренность безобразного конгломерата противней стократно.
Серою вязкою слизью заполнено гнусное тело:
Оная слизь образуется от подавления желаний,
Также от мыслей о времени, к мыслям о смерти ведущих;
Это есть скрытая сущность помыслов гнусных,
Тайных мечтаний и похотливых видений,
Вечного шума машин и пустых разговоров,
Разного рода излишеств, причина которым - безделье.
Черви, в слизи кишащие, есть соответствие
Грязным и подлым делишкам, коими люди
В изрядном обилии жизни свои уснащают;
Здесь же и лицемерные фразы им в оправданье.
Длинным и черным они сколопендрам подобны.
Снуют беспрестанно, обильем своим устрашая.
Также содержит зловонное тухлое чрево
Образы мыслей и форм безобразных,
Где-то в подвалах сознания прячущих сумасшедшие лики;
Ждут они часа удобного, чтобы прорваться
Черным, зловещим, безмерным потоком на волю.
Мне бы бежать в ту минуту,
Но скован гипнозом ужасным,
Разум не двигает ноги, в тяжком бреду погибая,
Злую картину увидел я внутренним оком:
Листья души моей сморщились и почернели,
Новым хозяином скука во мне поселилась.
Разом погасли и зачадили источники света,
Коими милая жизнь освещалась и грелась.
Стало темно, бессмысленно, мерзко и пусто.
И в окружении мерзких и гнусных людишек,
Мерзкий я сам, ко всему ощутил равнодушье.
Вдруг все исчезло, как будто и не было вовсе.
Поезд явился, и закипела толпа у вагонов.
Я же выскочил вон на поверхность, туда, где
Плоских унылых заводов коробки везде громоздятся.
Черные трубы уткнулись в серое небо,
Внутри же ряды механизмов блестящих,
У коих рабочий весь день копошится,
За это шматок колбасы получая, а также,
Возможность в семейство на время вернуться.
Громко урчат на улицах сонмы автомобилей.
Рыла их сплющенным лицам уродов подобны,
Сзади труба ядовитую вонь выдыхает.
Все по сигналу они вдруг срываются с места.
Быстроспешащих людишек, царей природы и вождей механизмов
Словно барашков безмозглых на тротуар загоняя.
Оные глупые люди между собою грызутся,
Ртами, чуть ли не газ выхлопной изрыгая.
В то время Машина их выжимает до капли,
Только скрипят под ногами осколки разбитых амбиций.
А в ресторанах и барах, при мертвенном свете,
Тысячи лиц каждый меняет, навеки теряя родное,
И забывая все, что не относится к обслуживанию механизмов,
И привыкая к любому идиотизму, связанному с потребленьем.
В собственной непревзойденности их убеждая,
Разум их словно конвейер, штампует чудовищ.
Так и бродил я, за всем наблюдая и тяжко вздыхая.
Руки мои опустились - губы скривились.
Плюнул я смачно на эту гнилую картину,
Бурнокипящей слюной оросив мирозданье,
И тут же
В черной тоске, словно птица в мазуте,
Забилось несчастное сердце...