Борис ГРЕБЕНЩИКОВ

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Комната в коммунальной квартире - большой крашеный стол посредине, вокруг разбросаны книги, музыкальные инструменты, журналы,- необычный дом и необычный хозяин: зеленые волосы ("перепутал пропорции в красителе"), пятнистые брюки десантника (а что, очень практичные), толстый свитер. Горячий чай на столе, тихая индийская музыка...

- Борис, мой первый вопрос: ваше творческое кредо?

- Быть правдивым, искренним.

- Какая музыка вам нравится?

- Честная. Народная. Чем ближе к народу, тем лучше. Музыка, которая не утомляет, не надоедает. Вот индийская музыка: почти десять веков существует, а не стареет. Что еще слушаем? "Битлз", "Дип Перпл", "Лед Зеппелин", "Джетро Талл", группу "Кино".

- А какая музыка вам не нравится?

- Музыка для продажи, когда все исходит из "карманных" соображений. Например, многие композиторы сейчас стали заигрывать с моло-дежью, пытаясь писать рок-оперы, танцевальные мелодии, рок-песни. Зачем? Ясно, что писать и петь о проблемах молодежи искренней получится у двадцатилетнего, нежели у сорокалетнего. Поскольку те знают, чем дышат сверстники.

- Почему вы начали писать песни?

- Не знаю, как ответить. Вероятно, потребность души.

- Как вы относитесь к тому, что вас долгое время официально не признавали?

- У этого есть две стороны. Плюс - придавало известную долю популярности. Минус, и очень большой - у многих, кто хотел бы нас послушать, не было такой возможности. Устраивало ли это нас? В общем-то, нет. Мы любим публику.

- Так почему вас не понимали?

- По-видимому, просто не привыкли оценивать то, что кажется непонятным. Выпустите пластинки, и многие сами решат, что им слушать. Ничего страшного не произойдет. Те, кто слушал Андрея Петрова, будут его слушать, а те, кто хотел "Аквариум", но не мог достать - получат эту возможность.

- Не боитесь, что утеряете популярность, как это было с "Машиной времени"?

- Да, гневные письма о том, что и мы продались, уже начали приходить, но... посмотрим.

- В Штатах вышла пластинка под названием "Красная волна" с вашими песнями. Как ее воспринимают там?

- Я не могу точно сказать. Недавно пришло письмо от одной знакомой - она делала фильм для американского телевидения о нашем рок-клубе. Она пишет: люди очень интересуются нами.

- Не понимая текстов?

- Да, видимо, они чувствуют, им передается та торжественность, то ощущение жизни, которое мы стремимся выразить.

- Ваше мнение о профессиональной эстраде?

- Для нас, например, условия, которые сегодня царят в концертных организациях, в принципе неприемлемы. Программа у рок-групп меняется раз в два года, у нас же новый материал появляется в течение двух недель. Многие профессиональные группы просто не могут делать новые программы - не хватает времени. И они "обкатывают" одни и те же песни год за годом. Но не только музыканты виноваты. Как, скажите, "Машина времени" будет делать новую программу, коль они в разъездах 10 месяцев в году? Пока они покажут ее по всей стране, пройдет много времени. Вот если бы таких групп, как "Машина времени", было бы больше".

Другой аспект - поскольку музыкантам зачастую не разрешают играть то, что они хотят, начинается халтура. Ради денег. Я знаю многих профессиональных музыкантов, которым уже все равно, что играть - лишь бы деньги платили.

- "Аквариум" упрекают за 'так называемый "портвейныи цикл", за не совсем привлекательные персонажи Иннокентия, старика Козлодоева, сторожа Сергеева.

- Это отнюдь не воспевание портвейна, а наоборот. Мы показываем, что это тупик, путь в никуда. И если петь только о светлом, люди могут забыть, что существует на свете и темное. Но и Сергеевы и Ивановы - они есть. И поэтому необходимо петь и о них.

ДЕНЬ ВТОРОЙ

Съемка передачи "Музыкальный ринг". Ко входу на студию Ленинградского телевидения не пробиться. Желающих принять участие оказалось гораз-до больше, чем может вме-стить студия. Счастливчики постепенно проникают внутрь здания. Им предстоит не просто лицезреть "Аквариум", но и "сразиться" с ним.

- Зачем вы поете?

- Очень хочется.

- Цель ваших песен?

- Если бы я мог сказать словами, я не стал бы писать песни.

- В интервью вы как-то сказали: "Песни - упражнения в любви". Что это значит?

- Песню нельзя объяснить словами: сказано - и все можно лишь почувствовать.

- Некоторые ваши тексты порой многозначны, непонятны. Что в них настоящее, а что - "рыба"?

- Я никогда не пишу "рыбу" в песне, я сразу пишу слова. Музыка вытягивает слова, потом слово вытягивает музыку, потом еще, пока все слова не встанут на свое место, единственно возможное. Я подбираю слова, а не сочиняю.

- Почему вы назвались "Аквариум"?

- Просто так.

- "Аквариум" упорно называют рок-группой. Вы согласны?

- Как-то не задумывались. Мы - несколько людей, играющих музыку, а как нас называть - ваше дело.

- В одном интервью вы сказали: "Я партизан, только вместо автомата у меня гитара". Партизан против кого?

- Против пошлости, пассивной жизненной позиции, против обывательщины.

- Рок-музыка - конфликт, преодоление. Так с чем вы боретесь? Что вас тяготит?

- Чувство собственного несовершенства.

- Какой уровень подготовленности слушателя предполагаете? Что ему следует читать, что слушать? И безразличен ли он вам?

- Нет, не безразличен. Мы не можем в принципе сказать, что предъявляем к слушателю какие-то претензии типа: что он должен читать и слушать. Он ничего не должен, кроме:
а) быть человеком; б) думать; в) слушать.

- Почему все время "Я"? "Я понял - небо становится ближе", везде - "Я".

- Но если бы было "Ты". "Ты знаешь - небо становится ближе", это было бы по крайней мере неосторожно с моей стороны. Я пою то, что хорошо знаю.

- Мне кажется, что вы - "мастер иллюзий", вкладыва-ющий в пустые формы, в ничего не значащие слова какую-то глубокомысленность, великую значимость. Я прав?

- Когда я пою, я за это отвечаю. Это живое, это плоть и кровь. Это сложно объяснить одному человеку, это надо чувствовать.

- Вы - лидер рок-клуба сегодня. Кого считаете ниспровергателем "Аквариума"?

- Никого, поскольку рок предполагает, что все - разные, все - разнообразные. А среди разных и своеобразных невозможно найти лидера. Мы не лучше "Кино", "Алисы", "Странных игр" - мы другие.

- Я не понимаю ваши песни. Объясните мне их.

- Тут много говорили, трудно понять мои песни - не трудно. Пикассо сказал, а с его мнением вроде бы принято считаться: "Все пытаются понять мои картины. Зачем? Вот растет дерево. Почему его никто не пытается понять?"

- Я вижу у вас на пальцах перстни. Что это значит?

- Я изучаю влияние камней на организм.

- Вы говорили, что относи-тесь к своему творчеству профессионально, но ведь вы любительская группа? И я знаю, что ваша музыка звучит в Театре на Таганке, в Свердловском, Тюменском ТЮЗах.

- Дело в том, что мы любительская группа не по своей воле.

- То есть вы хотите сказать, что хотите стать профессионалами?

- Нет, мы не хотим стать профессионалами на тех условиях, которые существуют сейчас. Мы хотели бы, чтобы эти условия изменились.

- Но вам что-нибудь дали два постановления Совета Министров об улучшении концертной деятельности? Вы что-нибудь для себя находите?

- Нет, не мы должны там что-то искать для себя, а концертные организации. Вероятно, они пока там ничего не нашли.

- Вы постепенно превращаетесь из "квартирной" группы в ту, что выступает в больших залах.

- Дело в том, что мы и сейчас играем в квартирах, что касается залов, так раньше нас в них просто не пускали, а сейчас пускают.

- Не боитесь, что исчезнет атмосфера таинственности, полукрамольности?

- Но ведь не мы создавали эту атмосферу, а публика. Мы и никогда не были крамольными или некрамольными. Мы занимались вещами для нас интересными.

- Почему слушаете зарубежный фольклор?

- Народная музыка не бывает наша и не наша. И откуда такая патологическая ненависть к Западу? Есть народ. Нужно сначала научиться все делать грамотно, а потом все будет наше.

- Почему у вас не прослушиваются русские народные мелодии?

- Почему? У нас все основано на русском. Мы - русские люди, в нас нет никакой ино-странной крови. Мы выросли в Ленинграде. Мы верим в наш народ и находимся, я считаю, в русской культуре.

- Как вы относитесь к своей популярности?

- Я не знаю ничего по этому поводу.

- Вы создали ореол славы, вы не можете не видеть расписанные стенки в подъезде, надписи: "Здесь храм Бориса", фанатиков, которые там сидят. Вы не считаете, что это ненормально?

- Я думаю, это происходит со всеми людьми, достигшими определенного порога популярности. Я видел дверь Ринго Старра на фотографии. Она исписана гораздо больше, чем моя.

- Все это напоминает мне сказку о колобке: "Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, а от тебя и подавно". Так и вы, Борис, все время уходите от ответов.

- Я не ухожу.

- Уходите.

- Просто задавайте мне конкретные вопросы.

- Тема борьбы за мир. Она вас волнует?

- Волнует. Но я, как правило, пишу, что реально для нас в смысле конкретных действий. Мне очень сложно бороться за мир. Как это сделать? Идейно я - за.

- Как? Песнями и стихами?

- Написать еще одну песню за мир. Их и так много и их никто не слушает.

- Вас будут слушать.

- Но что это меняет? Борьба за мир - Действие. Вот вы послушали песню за мир. Что от этого меняется? Молодежь пойдет бороться за мир? Куда? На улицу, на Кировский проспект? Давайте говорить реально.

- Мне кажется, вас просто не волнует эта тема. Вы по-строили внутри себя прекрасный мир. У вас все в порядке.

- Я говорю реально. Когда мы выйдем в такое положение и известность, как группа "Спешиалз", сможем написать песню "Свободу Нельсону Манделе" и его начнут освобождать, тогда мы будем писать. Нас до сих пор слушали, простите, "жители подворотен", люди, которые каким-то образом, через третьи руки, купили на "черном рынке" наши записи. Когда у нас будет реальная возможность внести свой вклад в. борьбу за мир, не показушный, о котором, кажется, вы говорили, а реальный, тогда мы будем писать.

- А я не о вкладе, а о творческой природе.

- А моя творческая природа заставляет меня делать то, что реально может измениться.

- Что же может измениться от ваших песен?

- Ко мне приходят тысячи писем, и по ним видно, что что-то меняется. Люди пишут, что в них меняется, песни доходят.

- Вы уже многое сделали в музыке, а не попробовать ли вам играть в другом стиле, в "новой волне", например?

- Я много раз встречался с представителями так называемой профессиональной музыки, которые говорили так, вот что-то в "новой волне" у нас не пошло, мы, пожалуй, найдем другой стиль и в нем что-нибудь сделаем, это будет популярно у молодежи. Понимаете, неверный подход, подход - от продажи. Музыка, душа, искусство - они продаваться не должны, это еще хуже, чем тело продавать. Знаете, музыка должна идти от сердца, из души.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Разговор с Борисом в квартире его матери. На этот раз никакой экзотики: чистая, просторная квартира на Невском, пушистый кот, который не отходит от хозяйки. Все уютно, по-домашнему.

- Борис, вам что-нибудь дал вчерашний "Музыкальный ринг"?

- Конечно, массу информации.

- А результат? Кто вы - победитель? Побежденный?

- Побежденным себя не считаю.

- Но вернемся к нашим вопросам. Западная oпресса преподносит советский "под-польный рок", то бишь самодеятельные группы как что-то антиправительственное, антисоветское.

- Я думаю, в этом виноваты не мы, а "холодная война". Первая реакция за рубежом на что-то странное и непонятное в нашей музыке, да еще и не получившее официальной поддержки - "это антисоветское". Но стоит лишь разобраться в текстах - все становится на свои места.

- Часто упрекают "Аквариум" в том, что вы не поете песен на социальные темы.

- Это не так. Чтобы решать какие-то социальные задачи, необходимо разобраться прежде всего в самом себе. Вы не замечали: когда люди долго и упорно говорят о правде, красоте, честности, то эти понятия постепенно теряют изначальный смысл, обесцениваются. Но ведь можно делать и по-другому: не называя вещи, рассказывать о них.

- В последнее время стали появляться поклонники "тя-желого металлического рока". Ваше отношение к "металлу"?

- Я считаю, что то шаманство, поклонение духам, более могущественным. Но это и явление, ведь, несмотря ни на что, и у нас в стране существует внушительный рынок на "металлический рок". Хорош ли он - говорить сложно. Видимо, причины, породившие этот стиль, существенны, ведь новое направление появляется, когда предшествующие выдохлись. "Металл" - "музыка непонятных", и на ней спекулируют, поскольку люди, которые увлекаются этим стилем, подсознательно неустроены, они еще не знают, чем заняться. И запрещениями здесь не помочь. Дело в философской позиции: как только люди начинают бороться, тотчас же они преобретают тех, с кем придется бороться. Не бороться, а показывать: что есть что. Если запретить людям сидеть на крышах, я уверен, сейчас же все крыши будут заняты.

- Отношение к "подпольному" року?

- "Подполье" любит сумерки, а как только появляется лучик света, вся нечисть расползается по углам. Печально известный ансамбль "Свинья" существовал лишь до появления рок-клуба. После первых же выступлений различных талантливых ребят он стал никому не интересен.

- И наконец, ваши творческие планы?

- Работать.

Материал подготовил Николай СОЛДАТЕНКОВ
"Сельская молодежь"