Untitled

Я познакомился с "А" при посредничестве А. Макаревича и пригласил их на фестиваль в Черниголовку. За три дня до намечавшегося открытия фестиваль был прикрыт. Сутки я не слезал с аппарата, вгоняя разохотившихся провинциальных битлов обратно в их норы, и не смог дозвониться только до "А". Карма сделала свое дело. Они вшестером приехали в Москву и выступили на 20 этаже комбината редакций "Молодая гвардия" с полуакустическим /полупанковым/ репертуаром.

Вчера я шел к себе домой
Кругом была весна
Его я встретил на углу,
И в нем не понял ни хрена.
Спросил он: Быть или не быть?
А я сказал: Иди ты на!

Я поежился от сладкого ощущения, что впервые слышу натуральный рок на русском языке. Не все было так хорошо у "А", но на роль луча света в царстве клонов "Машины времени" они очень даже годились. Я повез их в Тбилиси. Не знаю, был ли это звездный час "А", все случилось странно, сумбурно, глупо /по-"А"-ски/, но... некая старушка во мне со слезой шепелявит, что "такого уже не будет". За несколько минут до концерта я, пребывая в нетвердом состоянии, сломал гитару БГ, и ему пришлось терзать чужой "Телекастер", продираясь с ним сквозь "Марину", "Тарелку", "Минус 30", "Героев" еще в середине программы. А в конце был устроен форменный бардак /"Блюз свиньи в ушах"/, когда Сева перепиливал смычком лежащего на полу Борю /с гитарой/. Фагот лупил фаготом кого попало, Дюша как слепой кутенок, тыкался в ударную установку и т.п. Госфилармония такого не видела. Номера "А" в гостинице "Абхазия" стали главным местом паломничества участников и гостей фестиваля, а из дирекции доносились глухие упреки, в гомосексуализме почему-то. Потом еще было выступление в холодном цирке города Гори, которое записало и засняло финское ТВ. По возвращении в Питер грянули неприятности. Местные рок-функционеры /руководители плохих ансамблей "XX век" и "Кронверк"/ написали на "А" телегу, в результате чего БГ полетел отовсюду, где был и в чем состоял, коллектив лишился базы, аппаратуры етс. Ударник Губерман ушел в джаз. "А" заиграл акустику и реггей.

Эта смутная фаза длится и по сей день. БГ написал множество новых песен, "А" потерял джаз-ренегата и студента консерватории Фагота, записав I, 5 долгоиграющие пластинки /"Синий альбом", "Иванов и Ко" и др./. БГ одержим идеей тарифицироваться, и с этой целью навещал некоторые южные филармонии.

В заключение: несколько общих соображений /продолжая форму рассказа БГ/.

I/ Я уже давно отвык воспринимать "А" как музыкальный ансамбль. Скорее - это человеческое существо, своенравное, часто глупое, но симпатичное. Четвертушки его составляют сегодня абсолютно безвольный лидер БГ, болтливый, но таинственный /и томный/ Дюша, просветленный князь Мышкин-Гаккель и Файнштейн, прямой и нормальный, в общем ввернутом контексте "А" - воспринимающийся со своей прямотой вдвойне гротесково. "А" очень легко поддается любому влиянию и блюдет себя со строгостью пьяной шлюхи. Вместе с тем, он абсолютно неуправляем, ибо органически не приемлет никаких стратегий, концепций, за исключением той, которая вынесена в заглавие. Это имеет преимущества и недостатки. Преимущество: "А" никогда, я думаю, не станет группой музыкальных карьеристов, гнущих определенную линию, и с этой целью хитроумно и цинично приспосабливающихся к неким, заведомо нехорошим условиям игры.

Наглядным примером "недостатков" может служить нынешнее помешательство группы на реггей. Мало кто вне "Аквариума" от этого в восторге, но переубеждать господ артистов бесполезно: пока Гребенщикову самому эта музыка не опротивет, они будут с энтузиазмом толкать фуфло.

2/ Основополагающим достоинством "А", поскольку речь идет о музыке и имидже, является, на мой взгляд, его гибкость, достаточно естественная, нескалькулированная способность балансировать на гребнях сменяющих друг друга "волн". Некоторые обвиняют "А" в хамелеонстве. В этом есть доля правды, и иногда случаются забавные накладки: скажем, друг за другом в концерте следуют готическая баллада, какой-нибудь фолк-диланизм и затем - убойный панк... Но это не так важно, ибо, во-первых. "А", бесспорно, обладает неким собственным поэтическим и звуковым почерком. /Кредо, на фоне которого развертываются музыкальные рекогносцировки/. А во-вторых, талантливое и базирующееся на подлинной осведомленности хамелеонство, мне кажется, в наших условиях уникально и очень полезно. Практически все наши ведущие рок-музыканты уже несколько лет пребывают в полном неведении относительно современного состояния своей родной музыки в метрополиях, и, что еще прискорбнее, и знать его не хотят, бренча год за годом по одной и той же клавише /как в том анекдоте/ с самодовольным фанатизмом. "Аквариум", погрязший в радиоприеме и второй свежести "Нью Мюзикл Экспрессах", в этом смысле - разительное исключение. Пожалуй, "Аквариум" можно определить просто как группу рок-фанов, старающихся авторски интерпретировать любимые ими в данный момент /и модные/ музыкальные /поэтические/ идеи.

3/ О поэзии Гребенщикова, как пупе "А" -ской вселенной. Я не вполне компетентен в данном вопросе, поэтому коротко. БГ, несомненно, талантливый поэт. Людям, объевшимся рифмованными проповедями Макаревича, стихи БГ пришлись как вино после парного молока. Сравнивая этих двух Гениев или еще кого-нибудь, можно сказать, что с точки зрения лексикона и стиля БГ, говоря его же словами, "выше его /Макаревича/ небес и ниже его глубин". С одной стороны - слэнг, легкая уличность и цинизм, с другой - наивыспреннейшие образцы высокого стиля. Поэтическая амплитуда "А" не менее широка, чем музыкальная. Однако, когда первое очарование прошло, обнаружились дыры и дырочки. Все же, БГ, как мне кажется, скорее поэт одной-двух строчек, чем целого стихотворения. У "А" очень немного стройных и цельных песен /"Иванов", "Мне было бы легче петь", "25 к 10"/. Большинство же произведений довольно сильно разбавлено всевозможными неясностями, общими местами и пр. безответственным словоблудием. Скажем, "Держаться корней": после острого конкретного начала /телевизоры, гастрономы, Нi-Fi, етс/ следует куплет совершенно невразумительной и логически /сюжетно-персонажно/ абсолютно с предшествующим не связанный:

Они /кто?/ говорят, что губы ее /кого?/
Стали сегодня как ртуть.
Что она ушла чересчур далеко, И ее уже не вернуть.
Но есть ли средь нас /кого?/
Хотя бы один, кто мог бы пройти ее путь

/Что за путь, мать вашу?!
Или сказать, чем мы обязаны ей?

/С какой стати? Или я дурак, или это - словесный понос/
Затем идут две первоклассные строчки:

Но чем дальше, тем будет быстрей,
Все помнят отцов, но зовут матерей.

И вновь полувнятный облом:
Но они говорят, что у них веселей,
В доме, в котором не гасят свечей.

И так, вверх-вниз, всю дорогу. Не знаю, как БГ избавится от косноязычия местоимений и кочующих из песни в песню рифм /"вино-кино", "ночь-помочь", "лица-конца" етс/; может быть, ему просто стоит поменьше писать и доводить свои продукты до более концентрированного состояния.

Вот, все. Таковы некоторые мои формалистические /смысла песен я намеренно не касался - это более широкая тема/ соображения по поводу творчества ансамбля ленинградских сторожей и дворников "Аквариум". Всего им наилучшего.

ЗЕРКАЛО № 2 /6/ 8 апреля 1981 года
ЖУРНАЛ КЛУБА "РОКУЭЛЛ КЕНТ"
Статья сохранена Владимиром Ивановым